Две недели молчанья. Нет писем и радостных встреч.
Вздрогнув от телефонного звона – проклятой сирены, –
Грустный отрок обшарил в квартире облезлые стены,
Размышленья о горькой судьбе не способный пресечь.

Сообщенья сигнал учащает сердечную дробь,
Возникает надежда – кончается глупая ссора.
Примирения нет – донимает реклама фарфора.
Злобно шею сжимает удавкой безмолвная скорбь.

Отойдя ото сна, он спешит посмотреть на дисплей,
Ожидая послание в почте найти утром рано.
Чуть затянется коркой без ласки зудящая рана,
Раболепно он ждёт госпожу, молодой дуралей.