Она не желала ложиться в кровать,
Твердила: «Отстань», – беспрерывно,
И Петя задумал её вспоминать –
Пускай поикает надрывно.

Желанный фантом воскрешал он семь дней
С утра, на работе, в постели,
Неделю провёл, не смыкая очей,
Держась на ногах еле-еле.

Галантности сладко на ушко шептал,
В стихах уносился с мечтами,
Прелестные груди и ноги ласкал,
Рук нежных касался губами.

Все ночи он думал о ней напролёт,
От пылкого чувства хмелея,
Хотя получил от ворот поворот,
В стремленьях дерзал, не робея.

Отторгнутый Петя парил высоко
С Эротом в муаровых грёзах.
Неистово, ловко блистал он, легко,
В приятных раскованных позах.

Прошла семидневка. Субтильная тень –
Зазноба – явилась с мольбою.
Пижама измята, берет набекрень.
Покорно смирилась с судьбою.

Прохныкала: «Хватит меня вспоминать.
В нервозности тянутся сутки.
Икаю, не сплю, отдышусь и опять –
Готова пойти на уступки».

Поблекла краса, мучил кашель сухой,
Круги залегли под глазами,
Морщина прорезала лоб бороздой,
Ресницы блестели слезами.

Просила пощады зазнайка. Увы,
Ухожена плохо, пассивна.
Развеялся шарм, исказились черты –
Икала она импульсивно.

Петру задаваки доступны, ура!
Им страшно икать ежечасно.
Понять недотрогам чванливым пора:
Глумиться над страстью опасно!